Борис Батыршин - Мартовские колокола [Litres]

– Ну, в общем, все ясно, – говорил Каретников. – Эти озорники решили срубить денег по-легкому и пошли самым очевидным путем. Учись, Олегыч, это тебе не часами барыжить…

– Ну уж и по-легкому, – не согласился Семенов. – По-легкому – это переть на ту сторону антиквариат, Фаберже какого-нибудь или Перова с Репиным. Здесь они только набирают популярность, а там… сам знаешь.

– Тогда уж импрессионистов, – покачал головой Каретников. – Вон того же Мане – во Франции его картины толком еще никому не нужны, а у нас… сам знаешь. Миллионы.

– И как ты себе это представляешь? – усмехнулся Олег Иванович. Все его картины известны, обнюханы искусствоведами до последнего штриха. В лучшем случае – можно выдать за вторую версию, но это же не Нестеров, который своего «Пустынника» раза три повторял… и не Мунк с его «Криком»[14].

– Ну ты и сравнил, Олегыч, – поморщился Каретников. – Вот уж не знал за тобой пристрастия к декадансу. Но в одном ты прав: продавать произведения искусства такого ранга – это дело мало того что хлопотное, так еще и весьма рискованное – засветишься непременно, да и вопросов будет море. А если частным коллекционерам – то тут надо быть вхожим в очень уж специфические круги; откуда у наших «друзей» такие связи? Нет, не их уровень. А вот дурь толкнуть – это очень даже легко. Особенно если цены не заламывать.

– Ну не скажи, – возразил Олег Иванович. – Сейчас все же не девяностые, все эти рынки давным-давно поделены, значит, продавцы полезут на чью-то поляну. А такого, сам понимаешь, не прощают.

– Это если не выйти на тех, кто такую поляну держит. Тем более что они, кажется, собираются провернуть всю операцию по бартеру. Яков, вы что-то говорили об оружии?

– Верно, Андрей Макарыч, – подтвердил Яша. – Было такое. Этот Геннадий, когда Дрону ихнему указания давал, особо напоминал, чтобы за кокс – это он так кокаин называл, извините, если что, – только стволами брал. Хотя бы часть суммы.

– Шустрые мальчики, – покачал головой Каретников. – Еще бы понять, зачем им оружие…

– Что-то мне подсказывает, – усмехнулся Семенов, – что они собираются пустить его в ход на той стороне. То есть в прошлом.

– Ну ты прям капитан Очевидность! – восхитился Каретников. – А то я не понимаю! Присмотреть надо за ними, вот что. Справишься, Яша? И учти, теперь это стократ опаснее – раз уж они убивать начали.

– Конечно справлюсь, Андрей Макарыч! – довольно ответил Яша. Глаза его горели азартом – видно было, что молодой человек думает теперь о чем угодно, только не об опасности. – Никуда они от меня не денутся! Вот, кстати, еще насчет того фармацевта, Жоржа Крынникова…

– Погоди, Яков… – остановил молодого человека Олег Иванович. – Слушай, Макар, на той стороне мы за ними, конечно, посмотрим. Только, может, им и здесь укорот дать? Шутки шутками, а дури они вон сколько взяли – и наверняка вот-вот примутся ее сбывать. А это – сам понимаешь…

Олег Иванович выбрал верный ход. Каретников, несколько лет проработавший выездным медиком в бригаде МЧС, насмотрелся на наркоманов и их жертв – и испытывал к наркоторговцам холодную и брезгливую ненависть. И в данном случае ни о каких колебаниях речи быть не могло.

– Это верно… – медленно протянул доктор. – Сделаем вот как. Попробую-ка я слить инфу насчет наших клиентов. Доказательств у меня, понятное дело, нет, даже имен не имеется – мы ведь так и не сумели толком их здесь установить. Хотя нет, кое-что есть – Оля-то Геннадия хорошо знает, может, и Дрона с остальными по фамилиям вспомнит? Пожалуй, дам знать ребятам из наркотного отдела – у меня там пара старых приятелей. Если и не накроют они этих умников, то проблемы им создадут наверняка. Особенно если там тема с оружием всплывет.

– А они не поинтересуются, откуда у тебя такая информация? – осведомился Олег Иванович. – А то – что ты им ответишь?

– Я же врач, – усмехнулся Каретников. – А с нами, врачами, люди порой как со священниками откровенны. И к тому же – ты, помнится, сам говорил, что у них потери были – пристрелили кого-то там на Хитровке, верно? Вот, в случае чего, на покойника все и свалим… Да не бойся ты, – добавил он, – в наркотном нормальные мужики сидят, меня сто лет знают – если скажу им, что не хочу источник сведений светить, – поймут, копать не станут.

– Ну смотри, тебе, конечно, виднее, – с сомнением покачал головой Семенов. – Но все же я бы на твоем месте поостерегся. Это, знаешь ли, такая публика – копать, может, и не станут, а на карандаш попадешь. Да и потом – ну вот возьмут они Геннадия и его веселую команду. И что они им наплетут? О нас, заметь, наплетут! Я бы на их месте точно наплел – хоть какой-то шанс из тривиального подследственного превратиться во что-то более… перспективное. Сам понимаешь, если тема с тоннелем во времени всплывет – ею люди совсем другого уровня будут заниматься. А нам это надо?

– А ведь верно! – задумчиво произнес Каретников. – Я, Олегыч, об этом, признаться, даже и не подумал. Да, похоже, надо искать другие методы. Ведь эти олухи и сами могут засветиться! Что ж нам теперь – молиться прикажешь, чтобы они свои гешефты по-тихому тут провернули и не попались? А ведь получается, что и придется…

– В общем, так выходит, что разбираться с этими затейниками нужно на той стороне, – вздохнул Семенов. – И тут мы уж без тебя, Яков, никак. Что ты там насчет этого недопровизора рассказывал?

– Знаешь, никак не могу привыкнуть к виду Кремля. Вот чего угодно ожидал, но только не того, что он белый. То есть я, конечно, читал об этом… ну наверное, читал, – поправился я. – Или слышал. Москва белокаменная и все такое… Но – увидеть самому! Вот уж точно разрыв шаблона!

Мы шагали по Никольской в сторону Лубянки. Накрапывал противный стылый осенний дождик; Николка поднял воротник шинели и поглубже натянул на уши фуражку. Мне пришлось делать то же самое – и всю дорогу я с грустью вспоминал о такой удобной вещи, как капюшон, и все гадал: какому это мазохисту пришло в голову отрезать его от куртки, да еще и совместить с шарфом?[15]

– А по-моему, красный, как у вас, – красивее, – не согласился Николка. – А то у нас побелка со стен все время облезает. И Кремль все время какой-то обшарпанный.

– Это да, – ответил я. – Вид у него не очень-то презентабельный. Нет, с той стороны, из-за реки – еще ничего, а вот со стороны Красной площади – брр…

– Да, – кивнул Николка. – У вас она совсем не такая. Столько простора, и торжественно так… и пирамида эта, у стены! Я как в первый раз увидел – меня прямо до костей пробрало! А я ведь тогда еще о вашей истории ничего не знал – ни о революции, ни о мировых войнах, ни о чем.